Деревенская баня «по-белому»
Первое упоминание о белых банях в российских документах относится к 1802 году, оно приводится в описании жизненного уклада зажиточных крестьян подмосковных деревень. Бани ставились на задах огородов во избежание пожара, но чаще всего по берегам рек, речушек, прудов и ручьев. Речушку или ручей перегораживали у бани и получался бочажок или веерок, это где как он назывался, — и вода рядом и ополоснуться сразу можно.
С XIX века бани «по-белому» еще больше изменились. Это уже пятистенок под единой крышей с предбанником, моечной и парилкой. Париться в деревенской бане «по-белому» — огромное удовольствие. Подготовка бани— это тоже ритуал, далеко уходящий своими корнями в древность.
Наступает банный день или прибыли гости — готовят баню. Приедут друзья, а ты им баньку приготовишь, как положено, с сюрпризами. Зовешь друзей, а они тоже с понятием, идут не спеша. Пришли, разделись и вышли на платформу или площадку перед баней, голышами — настроиться и немного охладиться.
Вспоминается давний случай. Приехал приятель с отцом, и его отец сказал, что он, мол, «дока» по части бани, говорит, что сам приготовит баню. Мы пошли играть в футбол, а он занялся баней. Делал, делал, топил, топил, начал поддавать, угар выжимать. Приходит и говорит: «У вас баня дурная, сколько дров съела, все сделал как надо, поддавал, поддавал, а толку никакого. Тупая баня». Обидно стало за нашу «лапушку», побежали, смотрим, а он заслонку у дымохода оставил открытой. Так весь жар в небо и ушел, смех да грех. В бане нельзя суетиться и спешить, баню надо делать с толком.
Стоим, ожидаем, когда все настроятся на баню, а вокруг красотища. Все зеленеет, птицы щебечут, переговариваются. У речушки в кустах соловей пробуется. Пора. Проходим в парилку, рассаживаемся. Кто забрался на верхний полок, остальные расселись на приступках. Полковшика с добавкой мяты, чуть-чуть, граммов по 50—75 черпачком, да по разным углам каменки. Пошло, закружило, начало распрямлять грудь, начинаешь воздух хватать ртом. Сначала появились мурашки по всему телу, и даже на голове. Потом наступает жаркая истома всего тела. На верхнем полоке наш приятель уже лег. Ну пусть еще помлеет, прогреется.
В деревенской бане мы паримся не так, как в городской. Мы здесь одни, спешить некуда, никто никого не подгоняет. Вот так полежишь, поддашь еще, и можно париться.
На верхнем полоке уже разогрелся приятель. Дышит ртом, пот пошел, смотрит на меня. Поддаю чуть «на веник». Хорошо! Надев банные рукавицы, беру пару веников — один березовый, а другой дубовый. Прокрутил у потолка, и пошло-поехало... Напарившись, вылезли, сели на лавку прямо голышом — глянули на небо, лес, речку — благодать. Сидим, любуемся, а внутри тебя утихает ритм, пульс успокаивается. Посидишь, поговоришь на банные темы, в баню ведь не один ходишь. Чувствуешь, подсох немного, ощущаешь легкий ознобец — и снова туда, в утробу бани.
На полок лег, тело покрылось гусиной кожей. Снова поддали пару, но уже выше, жарче, духовитее. И уже и ты, и друзья или родственники, и баня — одно целое. Эх, как любо, когда рядом умелый кто-то. С двух рук, двумя вениками пройдет вдоль тела, не касаясь, а только чуть дотрагиваясь до кожи. Ах, любо, Господи, как хорошо! Взовьются веники к потолку, крутнутся — и обрушатся на тебя. Ух! И волокутся по телу, снова к потолку и снова на тебя. Чуть похлестывают, вгоняют тепло и силу в тебя — в грудь, ноги, спину, живот, на лицо. Снова веники у потолка, покрутились и вдоль тела, ох, как хорошо. «Поддай, поддай парку, родимый, еще, еще». И вновь эта карусель. И где ты, и где баня, да какое это имеет значение, ах, как хорошо. А напарник уже сдал — ты в речку, а он, отдохнув снаружи, на твое место лег. Окунулся в речке, вроде не на этом свете, а в раю, и ты уже отдаешь долг напарнику. Вгоняешь в него жар, пар, свою радость и свой восторг.
А после наступает череда восторженного, обновляющего жара в сочетании с прохладой реки, время пауз, разговоров... о чем? Да и ни о чем, но все очень хорошо.